Книга Джулия [1984] - Сандра Ньюман

нам шоколад!

Но самое незабываемое впечатление произвел на Джулию вид Хрустального дворца. В этом необъятном стеклянном замке жил Старший Брат, когда находился в пределах Взлетной полосы I. Возвели это сооружение на развалинах какого-то дворца капиталистической эпохи, сгоревшего во время одной из войн, которые стали обыденным явлением; социалистический вариант, конечно же, был куда величественнее, поскольку строился более научными методами. Изображение Хрустального дворца украшало фронтиспис учебника по научному атеизму, а гравюра с таким же изображением висела на стене у них в классе. Прозрачный со всех сторон, дворец утверждал тот факт, что Старшему Брату скрывать нечего. На уроках им говорили, что с построением коммунизма все люди будут жить в таких сказочных зданиях. А после уроков школьники гадали, каково живется в доме, если у туалетов стены тоже прозрачные, и что станется с обитателями, если во дворец попадет бомба. Джулия всю жизнь воспринимала Хрустальный дворец как должное, но даже помыслить не могла, что это реальное строение, которое можно увидеть воочию.

Хьюберт ее не предупредил, что они, вероятно, будут пролетать над этим районом, и не указал пальцем в нужную сторону. Джулия сама узнала Хрустальный дворец, как только он возник на вершине какого-то холма. Крошечный на таком расстоянии, пугающе безупречный, он оказался еще прекраснее, чем рисовали ее мечты. В стеклах отражались розовые закатные облака. Дворец будто бы целиком состоял из драгоценных серебряных украшений и света. Его окружали ровные ряды деревьев; их кроны едва заметно шевелились на ветру, и это легкое движение, похожее на водную рябь, поразительным образом оживляло всю панораму. У Джулии по телу побежали мурашки. Наверно, внизу сейчас находился Старший Брат. А значит, она могла его увидеть.

Но тут самолет качнул крылом, и они плавно развернулись. Неземное видение исчезло.

5

В следующий раз Джулия увидела Уинстона Смита только через неделю. Тогда-то, по сути, все и началось.

Минувшие дни выдались пугающе спокойными. Арестов больше не было, патрули в общежитие не заходили. Каждый вечер Джулия проверяла, не исчезла ли Вики, но та постоянно была на месте. Соседки с ней примирились и сидели на краешке ее кровати, штопая одежду и приторговывая сигаретами. Джулия тоже делала вид, будто все забыла. Она даже изобразила радость, когда Вики вступила в Молодежный антиполовой союз и стала посещать все собрания, с жадностью впитывала ханжеские беседы на темы чистомыслия и повторяла их с видимой убежденностью. Судя по всему, Уайтхед за нее вступился: то ли из нежных чувств, то ли из опасения, что топор вот-вот упадет слишком близко к его собственной голове. Тревогу, впрочем, внушало другое: как быстро Вики стряхнула изможденный, несчастный вид. Само собой возникало чувство, что ей стоило бы проявить такт и сказаться больной, если не в связи с Маргарет, то хотя бы в связи с ребенком. Но семнадцать лет — это семнадцать лет. Джулия прекрасно помнила, как всякий раз отшатывалась от зеркала при виде своей цветущей физиономии, когда считала, что стоит в одном шаге от смерти после любовного потрясения.

В тот день, когда это произошло, Джулия решилась вновь наведаться к знакомой перекупщице. Свой обменный пакет она собирала на общей кухне, которая благодаря множеству загораживающих телекран шкафчиков и буфетов, а также натянутых веревок с женским бельем служила местом хранения всех тайных запасов. Основная часть обменного набора оставалась неизменной: несколько бутылок третьесортного джина, пара почти новых мужских тапок да изрядно поломанный зонтик из ткани, которую пролы использовали для пошива плащей. Но истинным сокровищем стал десяток кусачек для ногтей — такая редкость, какую днем с огнем не сыщешь. Джулии повезло: она успела занять очередь в магазине «Товары для дома 16». В одни руки отпускали строго по одной паре, но Джулия сказала, что делает закупку для общежития, сунула продавщице пять долларов и с легкостью добилась исключения из общего правила.

Все приготовленное Джулия загрузила в свою сумку для инструментов, спрятала под кипой буклетов Молодежного антиполового союза и в верхний буклет вложила десять долларов на тот случай, если ее остановит патруль для проверки содержимого сумки. Затем доехала до северной оконечности проловского района и оставила свой велосипед у самой черты. Условную границу она пересекла на своих двоих, миновала один квартал и попала в полуразрушенную трущобу, черную от копоти, убогую, загаженную. Там стояла неописуемая вонь, поскольку содержимое переполненных помоек и выгребных ям регулярно вздымалось до небес взрывами ракет, а под обломками валялись трупы людей и животных, раздробленные в прах или гниющие среди завалов. Над всем этим висела пелена зловонного дыма: для согрева здесь сжигалось все, что может гореть. Сверху было только жуткое голое небо: полное отсутствие заградительных аэростатов и маскировочных сеток влекло сюда все новые реактивные снаряды. Было просто уму непостижимо, для чего евразийцы утруждаются бомбардировкой таких скверных мест, но зачем-то ведь утруждались. Между тем в партийных районах небо было испещрено проводами, крыши домов щетинились зенитными орудиями, а потому районы эти оставались в целости и сохранности, о чем стоило вспоминать в те дни, когда столь привлекательной мнилась проловская жизнь, свободная от камер слежения, постоянных собраний и «добровольной» партийной работы.

Дом Мелтонов был с обеих сторон стиснут приземистыми двухэтажными постройками, какие тянулись вдоль всей улицы; потертая входная дверь открывалась прямо на тротуар. Чтобы попасть внутрь, требовалось обойти валявшуюся на бордюре дохлую крысу с разинутой пастью и перепрыгнуть через грязную лужу. Зато во всех окнах были стекла, аккуратно проклеенные полосками бумаги на случай очередных бомбежек.

Над трубой развевался флаг из дыма; здесь определенно не жалели угля. В доме имелись и водопровод, и электроснабжение, которое обеспечивала «воздушка», позволявшая воровать электричество в близлежащих домах партийцев. Однажды для Джулии устроили экскурсию по всем работающим на электричестве достопримечательностям этого дома: она увидела среди прочего красивый, кремового цвета холодильник, а также водонагреватель фирмы «Феникс», способный выдать достаточно горячей воды для наполнения неглубокой ванны. Миссис Мелтон была явно польщена, когда Джулия сказала, что у них в общежитии таких штук нет и в помине. После этого хозяйка всегда предлагала Джулии умыться теплой водой и приговаривала с довольной улыбкой:

— Значит, у вас такого нет, верно?

Миссис Мелтон откликнулась на первый же стук в дверь. Это была грузная женщина с пухлым, одутловатым лицом, которое, несмотря на огрубевшую кожу и бордовые нити кровеносных сосудов на носу, сохраняло некоторую миловидность. Она всегда носила брюки (опознавательный знак пролы, которая считает себя уважаемой социалисткой), а голову повязывала платком, чтобы скрыть